Одной из причин, по которым о стыде так сложно говорить, лежит на поверхности: терминологическая путаница. Мы часто путаем такие понятия, как смущение, вина, унижение и стыд. Выискивать максимально точное слово для описания переживаемой эмоций кажется нам чрезмерной въедливостью, но в данном случае дело даже не в словах. Говорить о стыде – значит уметь выявить и назвать это чувство. А это один из четырёх неотъемлемых элементов стыдоустойчивости.

Смущение – слабейший из этих четырёх перечислений. Это нечто мимолётное, зачастую в конечном счёте смешанное и весьма заурядное (вроде отговорки или пролитого кофе). Неважно насколько ситуация нас смущает: мы знаем или хотя бы слышали, что это случается со всеми людьми и скоро пройдёт.

Вина чаще путается стыдом. Часто, пытаясь стыдить других или себя и, добиваясь изменения поведения, мы делаем это, потому что не понимаем разницы между стыдом и виной. Вина часто мотивирует перемены к лучшему, а стыд, напротив, ведёт к бездействию или ухудшению поведения и вот почему. Как вина, так и стыд – эмоции, связанные с самооценкой: но на этом сходство заканчивается. Большинство исследователей, считая, что разница между винной и стыдом описывается как разница между «и я плохой» (стыд) и «я поступил плохо «(вина). Стыд – это наше «я». Вина – это наше поведение.

Если я чувствую вину за то, что списываю на экзамене, то говорю себе: «зачем я это сделала? Очень глупо с моей стороны. Ведь я не приемлю обмана и не желаю заниматься такими вещами». Если же мне стыдно, то внутренний монолог будет совсем другой: «я врушка и обманщица, тупица, никчемный человек».

Вина удерживает нас от действий, которые идут вразрез с нашими ценностями, убеждениями, этикой.  Мы оцениваем свое поведение (списывание, например) и чувствуем вину, когда оно не соответствует той личности, какой мы хотим быть. А стыд фокусируется на нас самих, а не на том, что мы сделали. Опасность слов «я плохой, я лжец, я некудышный» в том, что мы постепенно начинаем в них верить и действительно считать себя такими. Человек, который стал считать себя никудышным, с большей вероятностью продолжит списывать и соответствовать своему ярлыку, чем тот, кто чувствует вину. С другой стороны, когда мы извиняемся за содеянное, стараемся загладить свое поведение или изменить его, причиной часто служит чувство вины. Мы обнаруживаем, что сделали ошибку, а это не тоже самое, что считать ошибкой себя.

Важно различать смущение, вину, стыд и унижение, чтобы лучше понимать свои эмоции и их влияние. Например, если человек считает обвинения несправедливыми, он чувствует унижение, а если верит, что заслужил их, — стыд. Стыд часто возникает из-за противоречивых ожиданий общества, связанных с нашими ролями и личностью. Стремление соответствовать этим ожиданиям порождают внутренний конфликт, страх и разобщённость, усиливая стыд и делая его трудно преодолимым.

Унижение – ещё одно слово, которое мы часто путаем со стыдом. Дональд Кляйн определяет различия между стыдом и унижением следующим образом: «люди считают, что заслуживают стыда, но не считают, что заслуживают унижения».

Если учитель объявляет о неудовлетворительной оценки ученика перед всем классом и при этом называют его тупицей, ребёнок может испытать стыд или унижение. Если он считает, что оценка и бестактность не заслуженны, а учитель поступает несправедливо, ученик будет унижен, но не престижен. Если же ученик верит в то, что он тупица и заслуживает участи быть так названным перед одноклассниками, он будет стыдиться.

Научившись различать смущение, вину, стыд и унижения, мы можем попытаться понять, почему мы испытываем стыд и как он влияет на нас. Понимание «как и почему» крайне важно, потому что стрессоустойчивость к стыду означает больше, чем простое переживания стыдного момента. Если мы хотим успешно справляться со стыдом в нашей жизни, мы должны понять, почему мы стыдимся и как это влияет на наше повседневное поведение, мысли и чувства.

Люди чаще всего переживают стыд так, будто попадает в паутину пересекающихся, конфликтующих и конкурирующих общественно групповых ожиданий. Эти ожидания диктуют следующие постулаты:

• Кем мы должны быть
• Какими мы должны быть
• Как мы должны осуществлять свою роль.

Запутавшись в этой паутине, человек переполняется страхом, стремлением обвинить себя или других и разобщенностью с обществом. Каждое из этих чувств само по себе может быть невыносимо. Но если понимать страх, стремление обвинять и разобщенность как сложную смесь, из которой возникает стыд, то становится ясно, почему стыд так могуч, многосторонним и почему его так трудно преодолеть.

Ожидания, из которых сплетается паутина, часто основаны на таких характеристиках, как рас, класс, сексуальная ориентация, возраст или религиозная принадлежность. Могут существовать и особые ожидания, связанные с нашими ролями: матери, работники, жены сестры или члены какой-то группы. Но в своей основе ожидания, которые подпитывают стыд, как правило, касаются нас как личности. Ожидания подпитывают стыд человека, основанный на представлениях нашей культуры о том, что приемлемо для нас. Например, какой должна быть женщина, или мужчина, как он должен выглядеть и как вести себя.

Соединение – это когда мы чувствуем, что у нас ценят, принимают, когда мы достойны общества и одобрены им. Разобщенность – когда мы отвергнуты, унижены, недостойны и умолимы.
Стыд и чувства разобщенности могут быть нормальными, когда отношения строятся и развиваются, но если разобщенность превращается в изоляцию, это куда серьезнее. Изоляция - это не те случаи, когда человек чувствует себя просто одиноким или покинутым. Психологическая изоляция – самые ужасное и разрушительное чувство. Это не тоже, что одиночество. Это когда человек ощущает себя исключённым из всех возможных человеческих отношений, и он бессилен изменить эту ситуацию. Психологическая изоляция приводит к безнадёжности и отчаянию. Люди готовы на все что угодно, чтобы избежать этого сочетания бессилия и обречённости на изоляцию.

Каждый из нас способен выработать в себе устойчивость к стыду. Под устойчивостью имеется в виду способность распознавать стыд и переживать его созидательно, так, чтобы не разрушать себя как личность и иметь возможность эволюционировать в результате своего переживания.
Если положить стыд в чашу Петри и накрыть осуждением, тайны и молчанием, стыд вырастет, выйдет из-под контроля и поглотит всё окружающее. Получается, что, поступая таким образом, вы даете стыду питательную почву для развития.
Эмпатия лишает стыд силы — в атмосфере принятия и понимания стыд не выживает.
Эмпатия — это умение видеть мир глазами другого, осознавая свои собственные "линзы" восприятия. Для развития эмпатии важно не судить других и осознавать свои привычки к осуждению. Понимание чувств другого возможно только при умении распознавать и принимать собственные эмоции.
Если же вы положите стыд в чашу Петри и льете его эмпатии, стыд потерять силу и начнёт таять. Эмпатия создает для стыда враждебную среду. Стыд в ней не выживает.

Наши слова подействуют лишь тогда, когда мы можем действительно принять сторону собеседника и полностью вовлечься в разговор с ним. Эмпатия, как способность погрузиться в собственные переживания, чтобы получить доступ к переживаниям, которыми делится другой.

Уметь увидеть мир так, как его видят другие. Иногда умение видеть мир так, как его видят другие, называется умением принять точку зрения другого. Представим это в виде метафоры с линзами. Все мы видим мир сквозь разные линзы. Эти линзы – наши личности, те точки зрения, с которых мы видим мир. Какие-то из этих линз постоянно меняются, а часть из них мы носим со дня рождения. 20 человек могут увидеть одно и то же событие, услышать одинаковые новости или проанализировать одно и ту же ситуацию, но благодаря 20 разным набором линз они все увидят, услышат и поймут совершенно разные вещи. Для эмпатии мы должны осознать и выявить наши собственные линзы и попытаться увидеть ситуацию сквозь «чужой» набор линз. В этом плане детей очень легко научить принимать точку зрения другого человека. Они от природы любознательны, им интересен мир и то, как ведут себя в нём другие люди. И ещё им не так важно, чтобы их точка зрения была «правильной».

На пути выработки эмпатии одна из самых трудных задач – преодолеть привычку судить людей. Мы все судим и осуждаем, многие из нас сделают это постоянно. Осуждения до такой степени стало частью нашего привычного способа мыслить, что мы даже редко задумываемся, как и почему мы это делаем. Для того чтобы хотя бы просто осознать эту привычку, необходимо приучиться следить за своими мыслями и почаще вдумываться в происходящее.

Мы часто стремимся осуждать других, потому что хотим оценить наши собственные способности, убеждения и ценности. Согласно исследованию, проведённому Марион Паттерсон, осуждение других позволяет нам оценить и сравнить наши способности, убеждения и ценности со способностями, убеждениями и ценностями других. Это объясняет тот факт, что обычно мы судим других в тех областях, которые важны для нас самих.

Стыд, страх и тревога – благоприятная почва для осуждения. Когда мы стыдимся чего-то или когда мы по этому поводу тревожимся, боимся, чувствуем угрозу – удержаться от осуждения практически невозможно.
Это порочный круг. Когда нас осуждают, мы чувствуем себя уязвленными, нам стыдно, и мы начинаем осуждать других, чтобы почувствовать себя лучше.

Чтобы это произошло, мы должны войти в контакт с собственными чувствами и эмоциями и вообще освоиться в большом и сложном мире эмоций и чувств. Для многих этот мир – другая планета, с непонятным языком и способом мышления. Например, если мы умеем распознавать тонкие, но важные различия между разочарованием и злостью в самих себе, то практически невозможно распознавать их других. Если мы не можем распознавать страх, когда мы его чувствуем, и признаться себе в этом, то как же мы сможем эмпатические контактировать с другим человеком, когда он боится?

Мы не должны всегда всех понимать мы не должны обо всём помнить. Это не закрывает возможность для эмпатического обмена чувств. Эмпатия – это не слова. Это когда ты полностью погружен в разговор и очень хочешь понять состояние другого человека. Если бы я услышала, что мне искренне сочувствуют, но не совсем понимают мою точку зрения, я бы объяснила в чем дело, но при этом всё равно почувствовала бы сопереживание. Эмпатия – это умение или возможность погрузиться в собственный опыт, чтобы войти в контакт с опытом собеседника; сочувствие – это желание так поступать. Когда мы раскрываем наше сердце на нашей собственной скорби и скорби другого существа, нам может стать больно.

Сочувствие — это отношение равных, и мы учимся ему через собственные ошибки и принятие своих "тёмных сторон".

И мы учимся сочувствию на наших неудачах также, как и на случаях успеха. Сочувствие – это не отношения целителя и раненого. Это отношение равных. Только если мы знаем наши собственные тёмные стороны, мы сможем вынести тёмные стороны других. Сочувствие становится реальным, когда мы познаем наше общее, человеческое.

Исследователи и активисты Лоррен Гутьеррес и Эдит Анна Левис создали концепцию связи. Эта концепция учитывает способность связи противостоять утверждением, ожиданиям и стереотипам, из которых соткано паутина стыда. Они пишут: «связь служит двум вещам: развитию сети социальной поддержки и созданию силы путём взаимодействия. Соприкосновения с другими людьми в одних и тех же ситуациях дает человеку возможность получать и оказывать помощь, учиться новым умением путём моделирования ролей, вырабатывать стратегии для сопротивления возможному давлению коллектива и взращивать потенциал для будущих действий».

Когда мы развиваем и практикуем эмпатию, храбрость и сочувствие, мы переходим от разобщенности к включенности, связи. Это дает нам необходимую свободу любить то, что мы ценим, а не запутываться в чужих ожиданиях.

Если, например, мы жёстко судим себя и не можем или не хотим признать свои собственные эмоции, нам будет трудно в отношениях с другими. Если мы, совершая ошибку, говорим себе: «я тупица, я ничего не могу сделать как следует», мы с большей вероятностью подумаем то же самое о нашем ребёнке или муже, когда ошибутся они (даже если слух не скажем). Эмпатия и связь требует от нас, чтобы мы знали и принимали себя, только так можно научиться знать и принимать других.

Исследователи и активисты Лоррен Гутьеррес и Эдит Анна Левис создали концепцию связи. Эта концепция учитывает способность связи противостоять утверждением, ожиданиям и стереотипам, из которых соткано паутина стыда. Они пишут: «связь служит двум вещам: развитию сети социальной поддержки и созданию силы путём взаимодействия. Соприкосновения с другими людьми в одних и тех же ситуациях дает человеку возможность получать и оказывать помощь, учиться новым умением путём моделирования ролей, вырабатывать стратегии для сопротивления возможному давлению коллектива и взращивать потенциал для будущих действий».

Когда мы развиваем и практикуем эмпатию, храбрость и сочувствие, мы переходим от разобщенности к включенности, связи. Это дает нам необходимую свободу любить то, что мы ценим, а не запутываться в чужих ожиданиях.

Если, например, мы жёстко судим себя и не можем или не хотим признать свои собственные эмоции, нам будет трудно в отношениях с другими. Если мы, совершая ошибку, говорим себе: «я тупица, я ничего не могу сделать как следует», мы с большей вероятностью подумаем то же самое о нашем ребёнке или муже, когда ошибутся они (даже если слух не скажем). Эмпатия и связь требует от нас, чтобы мы знали и принимали себя, только так можно научиться знать и принимать других.

В разговоре мы часто путаем эмпатию с жалостью. Любая жалость нашептывает: «я здесь, а ты – там. Мне тебя жаль, мне очень грустно. Но тем не менее, хоть мне и жаль, пойми меня правильно: я – здесь, а ты – вон там». Это совсем не сочувствие.
В большинстве случаев, когда нам жаль кого-то, мы не стремимся увидеть мир так, как его видят этот человек. Мы смотрим на других из своего мира и испытываем грусть и или жалость. Жалость – это примерно вот что: «я не понимаю твоего мира, но, с моей точки зрения, все довольно скверно». Худшие слова: «я бы так никогда не поступила».

ПОИСК ЖАЛОСТИ
Другая сторона медали это когда мы сопереживаем человеку, который просит о жалости. Проблема сложная. Жалости ищут, когда чувствуют примерно вот что: «пожалей меня, ведь я единственный, с кем это случилось», или «моя ситуация самая ужасная, хуже нет ни у кого». Это естественно вызывает разобщения и отторжение. Люди, ищущие жалости, не хотят эмпатии или признания того, что подобный опыт – общий. Они жаждут подтверждения своей уникальности.

Зачастую мы чувствуем манипуляцию, когда близкие напрашиваются на жалость. Когда кто-то хочет, чтобы его пожалели, вполне обычная реакция – презрение и возмущение. Эта ситуация окажется проигрышной для всех. С одной стороны, человек утверждает, что у него всё хуже всех и никто не в силах его понять, с другой – ищет нашего одобрения.

Поиск жалости зачастую связан с желанием показать свою уникальность, но мы, конечно, можем сказать, что «нам одиноко» и «мы чувствуем себя единственным, кто…», не выпрашивая жалости. Отличия эмпатии от жалости – в нашей мотивации, в том, как и для чего мы хотим поделиться страданиями. Ирония в том, что причины поиска жалости нередко является стыд.

ПОДБРАСЫВАНИЕ КОЗЫРЕЙ
Другое препятствие к выработке эмпатии – это феномен, который я называю «подбросить козырь». Он во многом связан с поиском жалости.
Когда мы сравниваем свои страдания с чужими и соревнуемся, чья боль сильнее, мы теряем возможность для эмпатии. Такое поведение усиливает стыд и заставляет людей замыкаться в себе, боясь, что их проблемы недостаточно значимы для сочувствия.
Устойчивость к стыду требует осознанности, умения распознавать свои "кнопки" стыда и желания помогать другим.

Это тот случай, когда вы рассказываете, как вам плохо, когда, собрав всю свою храбрость, вы рассказывайте кому-то своих бедах – и натыкаетесь в ответ на «это ещё что! Вот у меня…».

Когда мы начинаем соревноваться, чья ситуация хуже, чье бремя тяжелее, чья боль больнее, – мы теряем из виду тот факт, что большинство наших страданий имеют один и тот же корень: бессилие и разобщенность.

Если мы тратим силы на то, чтобы превзойти другого в борьбе за «последнее место», или наступаем друг на друга, чтобы выбраться из болота стыда, то стыд победит нас всех. Он победит, потому что, когда нам говорят «это ничего», мы и чувствуем себя ничем. Большинство из нас будут растить свой стыд в молчании, потому что не рискнут поделиться чем-то таким, что может быть «не так ужасно», как у кого-то ещё, или «недостаточно ужасно», чтобы гарантировать эмпатию.

ЧЕРЕСЧУР ГЛУБОКИЕ РАЗМЫШЛЕНИЯ
И ещё один способ избежать эмпатии – убедить себя, что мы не можем по-настоящему понять обстоятельства, в которых не побывали.

Если мы отворачиваемся от других, не проявляя понимания того, какие чувства они испытывают, мы неизбежно оставляем человека в какой-то степени недооценённым. (Не принятия чувств другого – мы тем самым не принимаем его как личность). Мы также неизбежно отворачиваемся от всей полноты взаимодействия с нашим собственным опытом, обращаясь с ним совершенно нерациональным способом, то есть изолируя себя от других.

НЕЖЕЛАТЕЛЬНЫЕ ОБРАЗЫ
Чтобы научиться видеть «кнопки», включающие стыд, мы должны сначала рассмотреть понятие нежелательного образа. Нежелательные образы – это характеристики, которые подрывают наши видение «идеального». Иногда другие приписывают нам нежелательный образ, иногда это делаем мы сами. Вряд ли кто-то опишет себя как назойливую болтушку, вряд ли кто-то захочет, чтобы так её называли другие. Это обидные стереотипы.

Откуда же берутся нежелательные образы? Самые сильные внушения стереотипы приходят из родной семьи. Под родной семьей мы понимаем семью, в которой мы были воспитаны.

Например, в семье нежелательный образ больного человека. Когда вообще не говорят о проблемах со здоровьем. Когда в семье присутствуют убеждения, что болезнь – это слабость. Когда заболевание не становилось причиной для того чтобы отменить обучение или работу.

Нежелательные образы это своего рода кнопки стыда ответив на вопросы выше мы можем посмотреть на наши нежелательные образы чтобы понять, откуда они появились. В случае со стыдом понимание – необходимое условие для перемен. Мы не можем осознать, решиться изменить поведение, пока не осведомлены о своих мыслях и об их причинах.

Осознанность – это когда мы знаем, что что-то есть. Критическое осознанность – это когда мы знаем, почему оно есть, как оно работает, как оно влияет на наше общество и кто от этого выигрывает.

Концепцию критической осознанности иногда ещё называют критической сознательностью или критической точкой зрения. Это понимание того, что мы можем усилить нашу личностную силу, если поймём, как наш личный опыт связан с общественными системами.

 Посмотрите на области стыда: внешность образ тела, материнства, семья, воспитание детей, деньги и работа, психическое и физическое здоровье, секс, старение, религия, ярлыки и стереотипы, высказывания мнений и переживаний травм.

Мы часто не видим связи между личными переживаниями и влиянием общества, политики и экономики. Стыд сужает угол обзора, заставляя чувствовать себя "не такими". Если "отдалить камеру", становится видно, что многие сталкиваются с похожими чувствами и проблемами. Осознание общности переживаний помогает критически оценивать свои ожидания и общественные стандарты. Открытое обсуждение стыда облегчает его переживание и способствует личной устойчивости.

Как правило, мы не научены видеть связь между нашей частной жизнью и социальными, политическими, экономическими воздействиями.

Стыд работает как лупа, как зум фотоаппарата. Когда мы стыдимся, камера наезжает предельно близко, и всё, что мы видим, нашу постыдную сущность, одинокую и страдающую. Мы думаем: «я такая одна. Со мной что-то не так. Я одинока». Когда мы меняем масштаб изображения, перед нами открываются совершенно другая картина. Мы видим, что также страдают многие другие люди. И вместо «я такая одна», появляется и иная мысль: «надо же! И ты тоже? Значит, это обычное дело? А я думала, что это только со мной!». И как только мы начинаем видеть картину в целом, у нас лучше получается сверять с реальностью факторы «кнопки» – нашего стыда и те общественные ожидания, которые подпитывают стыд.

НЕ БОЯТЬСЯ ПРОГОВАРИВАТЬ
Проговаривание стыда позволяет нам перевести наши переживания на понятный язык, нам становится легче учиться на собственных ошибках, это и есть цель приобретения устойчивости к стыду. Мы не можем предотвратить травму, но можем научиться распознавать его достаточно рано, чтобы пережить его конструктивно, а не разрушительно.